Северный ветер гулко воет меж древних стен, заставляя юную принцессу обнять себя руками - она так торопилась, что не успела накинуть на себя подбитый мехом плащ. Темное траурное платье пусть и сшито из теплой ткани, но промозглый холод все равно пробирает до дрожи. Кейтилин, все это время не сводившая с бастарда своего мужа тяжелого взгляда, который перешел по наследству и ее старшей дочери, коротко и неодобрительно смотрит на Сансу - она бы вообще хотела, чтобы дочь не высовывалась, не такая уж важная шишка пожаловала, но как бы там ни было, Джон - часть их семьи, а сейчас семья должна быть как никогда сплоченной, даже если это нравится и не всем ее членам.
Кэт едва уловимым кивком встречает пасынка, не удостаивая его добрыми словами. Предоставляет это Роббу, с которым Джон был дружен. В конце концов, именно сын и вытащил Сноу со Стены обратно домой под недовольные вздохи матери. Сколько лет прошло, а ей все так же трудно смотреть на этого мальчишку, пусть Нэд и воспитывал его как сына, она так и не смогла его принять, и уже не сможет.

В щель, оставленную между ворот протискивается крупный белоснежный лютоволк, и Сансе даже не нужно приглядываться, чтобы узнать его. Призрак, как и прочие лютоволки их семьи, ходит со своим хозяином, коим они верны. Робб, Бран, Рикон - Джон тоже смог сохранить своего волка. Только девочки Старки потеряли своих - Арья прогнала Нимерию, чтобы ту не наказали Ланнистеры, а лютоволчица Сансы была обезглавлена самим Эддардом вместо Нимерии. Так глупо потерять своего лютоволка... И еще хуже потерять так же родную сестру.
От всех этих мыслей, цепляющихся друг за другу, Сансе становится даже тяжело дышать, и ее девичья грудь высоко поднимается в жестко-затянутом матерью корсете.

На приветливую улыбку Сансы Джон отвечает лишь кивком да насупленными бровями, и девушка не может его винить. Они никогда не были близки - по ее же вине, ее - глупой девчонки. Стоило уделять ему больше внимания и относиться с той теплотой, которая грела сердце холодными северными вечерами, пусть и втайне от всех, даже от лучшей подружки Джейни Пуль, даже от родной матушки и уж тем более от отца и от самого Джона Сноу. А сейчас это робкое тепло, выглядывающее из-под выжженного пепла, оставшегося после Королевской Гавани, словно весенний цветок, чуть подрагивает, боясь распустить нежные лепестки. Хотела бы она броситься в его объятия, как делает Рикон, хотела бы, чтобы эта лучистая улыбка была адресована ей, но она не заслужила.

Джон пристальным взглядом своих теплых глаз оглядывает каждого из Старков, что вышли к нему, и словно мрачнеет, когда останавливается на последнем из них - на Сансе. Понятное дело - Брана здесь нет, он в постели, из число Старков значительно сократилось с последней их встречи. 
Санса наперед знает, что Джон сейчас спросит, и бледнеет, отступая на шаг назад еще до того, как Сноу успевает даже открыть рот.
"Где Арья?"
Словно наотмашь бьет по лицу, заставляя вздрогнуть всем телом. Руки безвольно опускаются вдоль тела, и хоть Джон смотрит Сансе прямо в глаза, она его не видит. Перед взором встает тот день, когда Арья пропала, сгинула, словно никогда и не было этой маленькой отважной девочки. В ушах эхом отдается крик сестры - "Это твоя вина, Санса, твоя вина, что отца казнили!". Злые слова, привычно брошенные друг другу и то, как Арья убегает прочь. А потом сгущающиеся черные тучи, раскаты грома и грохот бьющихся о борт огромных волн, жаждущих словно морские языки слизнуть всех, кто был на корабле, в свои пучины.
Санса помнит, как выбежала на палубу, выкрикивая имя сестры, потому что та так и не вернулась спустя даже несколько часов, и может Санса бы и не подумала ее искать, если бы не шторм. Арья всегда была непоседой, могла часами пропадать где-то на корабле - ей все было интересно, но когда корабль сильно раскачивало из стороны в сторону, Сансе было спокойнее знать, что сестренка рядом.
Санса помнит, как ноги скользили по мокрым доскам, как соленые волны накатывали с головой, с первого же удара промочив платье до последней ниточки. Помнит, как голос срывался, как кто-то из матросов насильно затащил ее внутрь и покивал, обещая найти сестру. Помнит, как повернулся ключ в замке, когда ее заперли в каюте от беды подальше. Помнит, как сбивала в кровь ладони, пытаясь выбраться.
А еще помнит утро, крики чаек над головой, яркое солнце, полный штиль и... сколько бы она не просила сестру найтись и подойти, та так и не ответила на ее просьбы. Арья Старк исчезла и где она теперь - одним только богам известно.

"Где Арья?"
Наваждение проходит, когда Санса взмахивает ресницами, которые словно отяжелели под грузом этой вины. Она отводит взгляд - больно смотреть в глаза Джона, зная, как сильно он любит Арью. В горле начинает неприятно саднить, и его словно пробкой забивает комок удушающих слез.
- Джон...
Санса словно трескается под этим взглядом, едва слышно пытаясь выдавить из себя ответ - ведь вся семья молчит, словно ожидая от нее снова этих страшных слов, боясь их произносить самим, словно это теперь ее печальная участь.
Кейтилин, которой и так осознание этого дается тяжело, разворачивается и уходит в замок, постукивая каблуками по камню. Она не хочет снова это слышать. И верить тоже не хочет. Никто из них не хочет, и только Санса, которая была там, не знает, как ей быть - смириться уже или нет.
- Был шторм и...
"Почему же вы все молчите?!"
- ...и волна унесла Арью в море. Я... - Она запинается, закусывая нижнюю губу - почти физически больно это говорить. - Мы не знаем, что с ней. - Голос на последних словах совсем пропадает и она словно произносит это одними губами, протягивая тонкую бледную руку и дотрагиваясь до запястья Джона, скрытого за черными одеждами.
В воздухе словно сгущается траурное напряжение, даже малыш Рикон притих, все еще обнимая Джона. 
Кто-то бы все равно ему сказал, но почему это должна быть именно Санса?
Робб ободряюще кладет Джону ладонь на плечо, но ничего не говорит. Что тут скажешь - ему больно не меньше всех остальных. А Санса даже не может сдвинуться с места, словно вмерзшая в лед. По щеке скатывается единственная слеза. Она не знает, что ей сказать и что сделать, чтобы хоть как-то уменьшить боль от этой печальной вести. И такой беспомощной она себя не чувствовала даже в Королевской Гавани.