[icon]http://sh.uploads.ru/t/HhqyI.gif[/icon]
Каждый раз, когда разговор каким-то боком затрагивал тему Падения, Азирафель испытывал мгновенную неловкость, даже когда изначальную реплику говорил без каких-либо подтекстов и лишь после понимал, как её можно было интерпретировать. Официально ведь гордыня была не из тех качеств, которые поощрялись в ангелах, а Кроули поразительно умел каждый раз вывернуть всё так, будто Азирафель бахвалился своим превосходством. Но, с другой стороны, разве не положено было ангелам всеми словами и делами своими прославлять мудрость Господню, в которую, несомненно, входил и тот факт, что детей своих, демонстрировавших вопиющую неблагодарность к Его трудам, следовало примерно наказывать?
В общем, странная двойственность, к которой в итоге сводились разговоры с демоном (по большому счету независимо от самой темы беседы), смущала Азирафеля настолько, что в половине случаев он вовсе не знал, что отвечать. Хорошо, что Кроули обычно и не ждал от него каких-то осмысленных ответов. И, казалось бы, чего проще - не заговаривать с искусителем вообще, держаться от него подальше и исправлять последствия его козней, не влезая в дискуссии на тему правомерности и богопротивности? Но чем дольше ангел пребывал на Земле, тем чаще происходили как будто бы случайные встречи. Хоть в Китай перебирайся, честное слово!
К счастью (хотя называть счастьем наличие большей проблемы, позволяющей избежать неловкой паузы в разговоре и перейти к решению актуальных задач), уже практически начавшийся Потоп позволил обойти щекотливые вопросы стороной, и Азирафель даже не стал упоминать, что сбежавший единорог был самкой, тем более, что вряд ли Ной и его сыновья, уповавшие в вопросах сбора живности исключительно на Божью волю, стали бы заглядывать каждой твари под хвост.
- Я полагаю, не все из них счастливы, - выбрав самую нейтральную часть излияний Кроули, заметил Азирафель, лишь слегка отставший от своего собеседника из-за мук выбора между аккуратным обходом формирующихся луж и хождением по воде напрямую (пока никто не смотрит, а глубина ещё не достаточно большая, чтобы это вообще кому-то бросилось в глаза). - Нечистых животных было сказано взять по паре, а чистых - по семь; очевидно, что пятеро из них либо не доживут до конца плаванья, либо окажутся на жертвенном алтаре сразу по его завершении.
Ангел невольно вздохнул. Ему, конечно же, была очевидна разумность такого подхода - людям нужно мясо, да и средства выражения благодарности за чудесное спасение тоже никогда не повредят - но всё-таки неуютно было представлять, что кто-то в Ковчеге, предназначенном сохранять жизни и гарантировать появление новых поколений разнообразных тварей, всё равно обречён на смерть.
Не позволив мрачным мыслям продолжить логическую цепочку, начинающуюся жертвенными быками, и добраться до тех тысяч жизней, которым не выпало и того мизерного шанса, ангел задумался над последним вопросом Кроули, традиционно пропустив мимо ушей здоровую долю сопутствующего сарказма.
- Ты прав, пожалуй, лучше всего обратиться птицей, - рассуждал он, бездумно подставляя лицо всё учащающимся каплям, - но не голубем: на них, насколько мне известно, были значительные планы, так что и внимание к ним особое.
В итоге выбор его пал на воробья: пташку достаточно мелкую и невзрачную, но при этом отличающуюся таким разнообразием видов, что никому из людей сходу не бросилось бы в глаза, что их на одну больше, чем должно было быть.
Как бы ни были точны указания Всевышнего, и сколько бы лет ни было у Ноя с сыновьями, чтобы предусмотреть нюансы и доработать недостатки, разразившееся точно по плану бедствие всё равно оказалось настолько неожиданным, что все предназначенные для спасения люди с ног сбились, метаясь по Ковчегу и устраняя внезапно вылезшие косяки. В суматохе никто не обратил внимания на в последний момент поднявшегося по сходням единорога с нахохлившимся у него на макушке воробьем.
Удача, однако, сопутствовала ангелу и демону недолго: не успели они осмотреться (и приглядеть стойло по вкусу), как поблизости заслышались голоса местных скотоводов поневоле.
- Я же точно помню, что один из них сбежал, - настаивал назойливый голосок человека, привыкшего радоваться, когда кто-то другой попадает в неловкую ситуацию, и поэтому явно принадлежавший Хаму, - а после подсчета по головам ты сказал, что их два! Признавайся, соврал, чтобы отец не ругался, а, братец?
В ответ раздалось что-то утомлённо-невнятное, но Азирафель уже не вслушивался, обеспокоенный тем, что голоса приближались, предвещая скорое появление их хозяев в поле зрения.
- Это они про тебя говорят! - взволнованно прочирикал ангел. Несмотря на предыдущие успокоительные мысли, сейчас он был уверен, что Хам в желании мелко подгадить ближнему своему не поленится выяснить, что второй единорог, кхм, не совсем соответствует требованиям продолжения единорожьего рода.
Взлетев и сделав пару возбужденных кругов по трюму для животных, Азирафель со все возрастающей тревогой констатировал, что Ковчег, казавшийся таким огромным снаружи, был наполнен под завязку и поэтому не радовал обилием мест для пряток. В других обстоятельствах это было бы на руку желающим скрыться в "толпе" существам, но единорогу скрыться было бы весьма затруднительно.
- Вон там, кажется, есть что-то вроде кладовки, - после третьего круга ангел вернулся на свое насиженное место и попытался крылом указать направление, не подумав о том, что даже если бы Кроули страдал клинической формой косоглазия, то не увидел бы этого жеста. - Правда, ты туда точно не влезешь...
